Сага об уходящих в небытие
– Кто знает, какая судьба ждет всех нас, кого возвели в ранг
достойных смотреть на людей с тех ценных бумаг, что зовутся деньгами.
Яркий, жаркий, всепоглощающий огонь или раствор кислоты на предприятии
по переработке макулатуры? А может жестоко порежут на части? Говорят,
что порежут, хотя огонь лично мне нравится больше. Красные языки пламени
трепещут от дуновения ветра и черная линия с неровными краями быстро
съедает краски, которыми отпечатаны цифры, узоры, мой портрет и замок
Тоомпеа на обороте.
Вы читали «Калевипоэг»? Там мои картинки, в которые вложил я всю душу. «Калевипоэг, бросающий камень», «Похищение Линды», «Калевипоэг за пахотой», «Смерть Калевипоэга»… В своих рисунках я пытался выразить боль и чаяния моего народа. Я рисовал наше прошлое черным по белому, потому что не много было цветного в нашей истории. И огонь как награда. Сгореть и превратиться в серый пепел! Спасибо на этом. Я устал, несмотря на фамилию Рауд, что в переводе – железный.
– Послушай, Кристьян! Заслуги твои велики и я, потомок немецких крестьян, Карл-Эрнст фон Бэр рад, что твое поколение было не хуже, чем наше.
Мы, ученые, не много внимания уделяли духовности. Я жил наукой. Мы с Крузенштерном, Струве и Врангелем прославляли Эстляндскую губернию не меньше наших художников и поэтов. Мои труды до сих пор используют для изучения теории эмбрионов. Но что это я… Так же, как и других, меня ждет забвение и мой портрет перестанет взирать на мир, превратившись в безликие монеты с очертанием родной страны.
При этом, именем моим названы мыс и остров в Северных широтах России. Я буду жить там. Немного жаль, что не будет в новых деньгах Университета, что в Тарту, который сейчас еще гордо возвышается с обратной стороны моей бумажной обители.
– Не стоит печалиться, друзья! Хоть скоро мы и перестанем существовать на этих презренных бумажках, народ не забудет нас! Художник, ученый, гроссмейстер – все мы останемся в памяти людей. Обидно, конечно, что вместо шахматной баталии и замков на Нарове они будут смотреть на мосты и колонны, так же, как любой немец или испанец.
Мне не воздвигли памятника, но я оставил достойный след на земле. Прощайте! Ваш Пауль Керес.
– Не будет и меня, Якоба Хурта, на новых купюрах. Но вся моя жизнь была посвящена духовности.
Раз мы не можем быть великими силой или числом, мы можем стать великими в культуре.
Я буду страдать от того, что символ земли и природы – старый дуб в Урвасте больше не будет радовать глаз своей раскидистой кроной с оборотной стороны купюр.
Есть, правда, один вариант без меня.
Согласитесь, не хуже. А главное, дуб на своем месте!
Но вместо этого ждут нас бесцветные арки и пролеты мостов. Такие же, как в Италии и на Кипре.
– Да что говорить! Не будет теперь Антона Хансена Таамсааре – Льва Толстого эстонской литературы!
И такого милого сердцу хутора, который, опять-таки, будет порезан в мосты!
Ждет гильотина портрет Рудольфа Тобиаса.
Будет звучать его музыка «С той стороны Иордана» и в «Послании Ионы», но театра, нашего театра Эстония больше не будет на другой стороне этой редкой купюры, приносящей удачу (у меня всегда с собой одна неразменная*)!
Снова мосты и колонны растворят нас в пространстве Европы.
На берегу игривого, бурлящего потока,
хранимого лугами деревень, не так далёко
ветвится липа. Мы под ней стояли.
И разговоры наши были словно листьев шёпот,
звучали обещания, как волн холодных ропот,
– а мы о счастье будущем мечтали.
Теперь стою одна, всё слыша музыки той звуки:
размылся счастья лик, растёрли скорби слёзы руки.
И липа в зелени стоит уныло.
Поток стремится вдаль, незамедляя бега скорость;
звучит в его разгульном шуме невесёлость,
как обманул ты, канувший мой милый...
Певица Утренней Зари, Лидия Койдула, уж скоро канет в вечность с этой нежной, любимой картины!
И волны моря, словно чувствуя беду, с силой бьются о скалы родных берегов.
Не удивительно, что эта красивая женщина с роскошными волосами и выразительным лицом в таком почете. Ее стихи о родине украсили картину. «Мое отечество – моя любовь» – поют эстонцы стоя. Она верила в свободу и воспевала ее.
Мыслью в дали проникая,
Вижу славы я венец.
Ты, Эстония родная,
Станешь вольной наконец!
И что теперь? А как обычно – колоннада и мосты.
Взирает Карл Роберт Якобсон с высшей точки предмета гордости эстонцев – 500-кроновой купюры, ласково называемой в народе «Ласточкой» и говорит нам всем в своих стихах:
Земля родимая, тебя
Люблю всем сердцем я,
Тебя пою, мой высший дар -
Эстония моя!
Твоя во мне живет беда,
И твой восторг со мной всегда,
Эстония моя.
Не знаю, многие ли будут видеть в своих кошельках новые деньги такого достоинства? Но если им повезет и доходы позволят это – что они увидят? Вот это:
Источник
Комментариев нет:
Отправить комментарий